Нет, спешу вас разочаровать, до «белых списков» и «порочащей честь информации» тут дело пока, слава богу, не дошло. Тем не менее,
выдвинутый на рассмотрение в британском парламенте законопроект касается тех
животрепещущих тем, которые сейчас провоцируют столь бурную активность
российских законодательных органов. О сверхчеловеческих усилиях, прилагаемых
отечественными политиками для «обеспечение прав и свобод граждан в
сети» и «преодоление информационного неравенства», сказано и
написано уже не мало статей и материалов (возможно, скоро о них даже будут
слагать легенды), так что предлагаю для разнообразия ознакомиться с британским
опытом.
В начале февраля специальный парламентский комитет по
разведке и безопасности, по поручению властей Великобритании, подготовил ,
в котором рассматривается целесообразность проекта нового закона о
коммуникационных данных. Согласно этому документу, нежно именуемому в местной
прессе Snooper’s Charter («хартия сыщика»), спецслужбы могут получить
полномочия на широкомасштабный мониторинг интернета и соцсетей с доступом к
ранее недоступным данным и сетевым пакетом (Deep-Packet
Inspection, DPI).
Формальным поводом для разработки законопроекта,
представленного в первоначальной форме еще в июне прошлого года, якобы является
угроза национальной безопасности, исходящая из необузданной сети: экстремизм,
педофилия, вот
это все. «Те, кто настроен против принятия этого законопроекта, ставят под
угрозу жизни наших граждан. Мы обязаны наделить правоохранительные органы той
властью, которая позволит защищать интересы общества», — обращалась к
согражданам министр иностранных дел Великобритании Тереза Мэй.
Эта казенная пафосная формулировка нацелена преимущественно
на аудиторию, далекую от интернет-реалий (к слову, интервью опубликовал
«пролетарский» таблоид The Sun). Примечательно тут другое: в отличие от России,
где органы считают себя в праве блокировать страницы и даже целые сайты без , здесь даже намек
на ущемление прав пользователей влечет за собой бурю негодования. В данном
случае, несмотря на мощное лобби со стороны правящей партии консерваторов и
британских спецслужб, парламентарии пока далеки от принятия закона в его
нынешней форме.
Согласно замыслу Хоум-офиса, поправки в законодательстве
помогут компенсировать «25%-ый разрыв» между объемом данных, которые необходимы для обеспечения госбезопасности
и той информацией, которой правоохранительные органы владеют на данном этапе.
Восполнять этот дефицит власти намерены с добровольно-принудительным участием
телефонных операторов и интернет провайдеров.
Если вам показалось, что столь конкретная цифра — 25% —
выглядит несколько причудливо и подозрительно, то вы не одиноки: к такому
выводу пришел и специальный межпартийный комитет, состоящий, в том числе, и из
представителей MI5.
«Мы признаем, что меняющиеся технологии лишают их
[спецслужбы] возможности иметь доступ ко всем необходимым данным; проблема
встает все острее и пора принимать меры, — пишут авторы доклада. — Однако мы
вынуждены заключить, что последняя версия проекта нуждается в дальнейшей
переработке. Иначе нельзя убедить парламент и общественность в необходимости
этих мер».
С присущей англичанам щепетильностью эксперты независимого
комитета разобрали документ по косточкам, выявив множество упущений и
недоработок. В первую очередь сомнения вызывает способ получения личной
информации и ее дальнейшая судьба. Так, например, полиция и спецслужбы
настаивают на том, что их интересуют исключительно адреса, пароли и явки, то есть не содержание переписок и разговоров,
а только информация об участниках. Правозащитники же резонно отмечают, что
получив доступ к сетевым логам, контактным данным и посещаемым страницам
пользователей, ничто не помешает сотрудникам ведомства «копать» глубже.
Кроме того, если речь идет о применении технологии DPI, то
как быть с ресурсами, использующими безопасный протокол HTTPS, который
обеспечивает конфиденциальность личных данных? Не говоря уже о том, что часть
разглашаемой интернет-провайдерами информации может принадлежать иностранным
пользователям или зарубежным компаниям — тут ведь и на международный скандал
можно нарваться.
Наконец (и это, пожалуй, главная претензия комитета к
законопроекту), кто возьмет на себя материальную ответственность за реализацию
этой инициативы? По самым скромным оценкам министерства, размер компенсации
провайдерам и телефонным операторам (за хранение, соблюдение конфиденциальности
и последующее удаление базы данных) может превысить 85 млн фунтов в год, а
общий объем затрат за 10 лет достигнет 1,8 млрд фунтов.
С легкой руки Терезы Мэй счет упадет на стол казначейства
Великобритании, которое и без того переживает нелегкие времена. Эту сумму
придется вычитать из бюджета правоохранительных органов, которым, вдобавок ко
всему, придется проверять и анализировать терабайты бесполезной (в большинстве
своем) информации.
Члены парламента не готовы поддержать очередную версию
законопроекта; против инициативы в ее нынешнем виде уже ряд высокопоставленных чиновников, а также главный секретарь казначейства Дэнни
Александер и заместитель премьера Ник Клегг. Пресс-служба министерства
(разумеется, «из интересов национальной безопасности») отказалась комментировать
возможные поправки, которые могут быть внесены в следющий вариант. В
правозащитной организации Big Brother Watch эту инициативу назвали
«беспрецедентным и необоснованным ударом по частной жизни наших граждан,
который позволит властям отслеживать частные звонки, электронные письма и
деятельность в сети», добавив, что «законопроект ставит нас всех под подозрение
и наделяет министра внутренних дел невиданной доселе властью».
Критики сходятся во мнении, что проект закона слишком
«сырой»: его разработчики недостаточно тесно сотрудничали с
провайдерами и интернет-экспертами, а озвученная цена, по сути, «взята с
потолка». Сомнительная польза внедрения этих мер, считают они, не стоит
негативного резонанса, который неизбежно появится в сети и в обществе в случае
принятия закона.
Что, впрочем, не мешает британским СМИ и правозащитникам
старательно нагнетать страсти и закатывать истерики по поводу «электронных
оков» и интернет-шпионов. Особенно в этом
главный блюститель личных свобод британцев Daily Mail, но и другие не
отстают. Когда я поинтересовался у знакомого англичанина, работающего в
одном из аналитических центров Лондона, не пугает ли его перспектива
правительственного шпионажа в сети, он удивился: «Ты действительно считаешь,
что они уже этим не занимаются?»
Британские журналисты редко упускают возможность провести
параллели с оруелловским видением будущего, с обязательной ссылкой на Большого
Брата и тоталитарное правительство. Однако, на мой взгляд, сравнения с гедонистической антиутопией Олдоса
Хаксли сейчас гораздо более уместны, чем истерия о «возвращении» в
«1984». Народный гнев на фоне «закона о коммуникациях» — яркий тому
пример. Люди негодуют, однако при этом никого не беспокоит тот факт, что
предложенная Хоум-офисом система мониторинга DPI широко в сети коммерческими
организациями. Но разве кто-то боится рекламы?
Уже сейчас, благодаря интернету, спецслужбы (да и не только
они, спасибо Google) могут выяснить что угодно и о ком угодно. За последние три
года британская полиция провела более 4000 арестов, связанных с деятельностью в
соцсетях. Правоохранительным службам даже не надо прилагать усилий — нужно
просто подождать, и интересующий их человек рано или поздно «спалится» сам.
(Фото:
«Бунтарь с рисом») Разлетевшееся по интернету фото «бунтаря» (а точнее,
мародера), хвастающегося своей «наживой» — мешком риса — яркий пример
самодеструктивности пользователей соцсетей. К слову, несколько десятков
участников лондонских беспорядков 2011 года были задержаны с помощью данных из
соцсетей.
Британцы совершенно добровольно выкладывают на
Facebook/Twitter/Foursquare свои личные данные, сведения о своем местоположении
и номера кредитных карт. Они готовы до последнего отстаивать свои права и
свободы, бороться с любыми проявлениями государственного вмешательства, но при
этом охотно делятся этой самой информацией с незнакомцами. Возможно, это парадоксы их менталитета, но
мне хочется верить, что в этом и заключается смысл истиной демократии, в
которой нет места белым, черным и
фиолетовым спискам.