— Идеи для стартапов есть, наверное, у всех. У многих ли в России доходят руки до их реализации?
Когда мы запускали ФРИИ, по нашим оценкам, на рынке было около 6 тысяч проектов. Сказать, что сейчас их стало значительно больше, было бы неправильно, потому что, во-первых, была уже накопленная группа стартапов, которые не получали поддержки на ранних этапах. За первый год-полтора мы сняли эту накопленную проблему, и было ощущение, что стартапов станет чуть-чуть поменьше.
Но сейчас мы достаточно активно работаем и на более ранних стадиях, то есть поддерживаем проекты еще до того, как они станут совсем стартапами. У нас есть пре-акселератор, еще мы запустили большой курс по предпринимательскому образованию: он читается уже в 80 вузах. Стартапов становится больше, по крайней мере, относительно того, что было раньше. При акселераторе мы ожидаем в этом году увидеть около 8,5 тысяч проектов.
Поэтому говорить о том, что стартапов стало намного больше или меньше тяжело, но как минимум они стали больше попадать в зону обсуждения и нормальной, развернутой поддержки. А если мы можем помогать большему количеству проектов, то, наверное, и результат будет чуть выше, т. е. больше из них будут расти. И есть третий фактор, на который уже вы влияете: это становится популярным, и это хорошо.
Какую форму дальнейшей деятельности раньше предлагала наша система образования? Закончив вуз, все мечтали пойти снова в вуз работать, или стать госчиновником. Небольшая доля предполагала, что они пойдут в научную деятельность. Сейчас за счет нашего курса и того, что делает медиа, возможность создания своего бизнеса стала актуальной, люди об этом начинают думать.
— Какая доля проектов «срабатывает»?
На каждом из этапов есть свои цифры, так как я работаю как минимум на четырех этапах.
Основной вид нашей деятельности — все-таки, акселератор, и в нем примерно 20% компаний получают следующий раунд инвестиций. Это говорит о том, что они не просто делают свой бизнес, этот бизнес растет так быстро, что он привлекателен для инвесторов. Еще процентов 40 компаний растут не так быстро. Это неплохие цифры и в международной статистике.
— А кризис как на эту сферу повлиял?
Кризис повлиял достаточно сильно, но больше не на создание стартапов, сколько на фонды, которые работают со стартапами. Стало намного меньше фондов среднего размера, которые работают на сид, на round A, и если ФРИИ в 2014 году занимал на рынке порядка 40%-50%, то в кризис мы стали занимать на рынке больше 60, а то и 70%. Грубо говоря, это означает, что стало меньше фондов, которые готовы вложиться, а у ФРИИ оказывается большая доля, потому что мы продолжаем те программы, что у нас сейчас есть.
Но с кризисом появился один очень хороший эффект, мы его наблюдаем на нашей платформе StartTrack. Инвестиции частных лиц, т. е. бизнес-ангелов, стали гораздо активнее. Статистика за прошлый год показала, что они стали занимать значимую долю среди сделок.
— С чем это связано?
С одной стороны, у них есть деньги, соответственно, в кризис они стали их вкладывать. С другой, они учатся этому, это тоже продвигается. Мы, и не только мы, делаем очень много учебных программ для бизнес-ангелов, эта форма инвестиций стала более доступной и более понятной. Ну за счет того, что стало меньше этих профессиональных фондов, предприниматели ищут деньги в других местах. Пустоты не бывает!
— А в целом, в проекты какой направленности инвестируют сейчас активнее всего, а в какие — недостаточно?
Понятно, что все равно мы опираемся на те тренды, которые получаем, работая с крупными заказчиками в России. Это Big Data, например. Мы даже стали делать профильные акселераторы, направленные на ту или иную сферу: Big Data, финтех, образование, интернет вещей. Интернет вещей — вообще ключевая тема, которой сейчас занимается ФРИИ. Вместе с Минэком мы сделали дорожную карту, сейчас в Минпроме наша рабочая группа продвигает, чтобы появился стандарт интернета вещей, и можно было активнее развивать его в России.
У нас есть спектр тематик, с которыми мы работаем очень активно, и очень внимательно на них смотрим. Это и интернет-безопасность, и интернет вещей, и финтех. Мы создаем c крупными российскими заказчиками совместные акселераторы, чтобы проекты развивались и сразу имели выход на будущих потенциальных клиентов и покупателей.
— Как вы определяете, в какой стартап инвестировать?
Есть области, которыми мы занимались меньше — те, где требуется много вкладывать в производство какого-то «железного» прототипа. Но мы сейчас тоже начинаем с этим работать, это тоже очень интересная вещь. Я думаю, скоро у нас будут достаточно стандартные способы работать с такими компаниями.
В акселераторах на раннем, первом этапе инвестирования мы даем деньги, рассматривая три критерия. Первый, основной критерий: мы инвестфонд, поддерживающий интернет-проекты, наша основная задача-поддержка интернет-предпринимательства в стране. Так что замысел должен быть связан с интернетом, с IT, wearables, инфраструктурой сети.
Далее, мы проверяем, удовлетворяет ли нашим требованиям. В акселераторе это три вещи.
Должна быть команда (мы не вкладываем в одиночек), должен быть прототип, с которым можно работать, желательно, чтобы были уже какие-то продажи, т. е. люди поопределяли прототип чуть-чуть. И должен быть достаточно крупный рынок, чтобы он выполнял функцию венчурного, чтобы можно было заработать. Мы даем 2 миллиона рублей за 7% компании, соответственно, нам нужно, чтобы компания достаточно выросла, и можно было вернуть свои деньги.
— Как российский рынок инвестиций изменился за последние пять лет? И насколько бодрее стали возникать и развиваться стартапы?
Я думаю, что стартапы уже появляются достаточно активно, и их будет только больше. С точки зрения индустрии, конечно, у нас пока мало инвестиционных фондов, недостаточно развит рынок выходов. Наш фонд много работает над взаимодействием с заказчиками.
Человек, которому пришла в голову идея, который хочет что-то делать — мы поддерживаем его и с точки зрения обучения, и с точки зрения инвестиций. Мы достаточно активно работаем с бизнес-ангелами и вообще, с теми, кто готов инвестировать. Мы построили платформу StartTrack, в которой люди могут привлечь деньги. Мы сами инвестируем, мы обучаем бизнес-ангелов. Думаю, что с развитием будут и появляться новые фонды, и возвращаться старые, потому что сейчас на рынке недостаточно венчурных фондов, кот этим занимаются. Это связано в том числе и с финальным спросом на проекты. Но наш основной фокус сегодня — работа с крупными заказчиками.
— Отрасль надо развивать, и государство старается что-то с этим делать, но первое, что приходит на ум по этому поводу — гранты. А на секции, которая только что завершилась, говорили, что гранты — это опасно…
Да, есть большая проблема в том, что некоторые проекты, которые получают гранты, начинают к этому привыкать, и их деятельность становится больше направлена на получение следующих грантов, а не на развитие бизнеса. Поэтому гранты не очень полезны. Но это зависит от этапа и от того, на что именно эти гранты берутся. Если какие-то талантливые ученые стараются доделать продукт, им тяжело привлечь деньги, на этапе прототипов эти истории без грантов вообще делаются тяжело. В этом смысле то, что делает Бортник — достаточно серьезная вещь, мы с ними очень много сотрудничаем. То есть, усилий государства достаточно много, этим занимается и «Сколково», и РВК сейчас преобразуется….
— Какую самую интересную идею проекта вы слышали от участников форума?
Мне очень понравилось, что ребята готовы и хотят делать достаточно амбициозные проекты. Они говорят про электромобили, говорят про экзоскелеты. Но, наверное, можно заметить, что люди не всегда смотрят: что уже сделано? Потому что большинству из участников я отвечал: «Вы распознаете работу? У меня автомобиль уже распознает дорогу. Как можно это называть научным либо новым, если это уже давно в производстве у крупнейших корпораций».
— А как же импортозамещение?
Ну, импортозамещение — это, конечно, нужно, но проблема в том, что если никто не начнет смотреть на глобальную конкуренцию, идеи технологий, то импортозамещение позволит нам максимум догонять кого-то другого. Поэтому я считаю, что ключевым должно быть не столько импортозамещение, нужно ставить перед собой задачу сразу конкурировать во всем мире.
Если не ставить такую задачу, не сделаешь современный проект, будешь всегда опаздывать. Если ты конкурируешь только на территории одной страны — даже очень умной, даже очень крупной — ты всегда будешь опаздывать. Надо сотрудничать во всем мире. Поэтому, выбирая, куда инвестировать, для нас важно, чтобы они смотрели на то, что происходит в мире. Мы не хотим инвестировать во вчерашний день.