Хорошо ли создавать свои копии программных продуктов в России, зачем тратить огромные деньги на переоборудование государственной инфраструктуры и кто реально выигрывает от импортозамещения? На эти, а также другие вопросы, отвечает основатель DZ Systems Дмитрий Завалишин.
— Дмитрий Константинович, скажите, пожалуйста, а что вы думаете об импортозамещении?
Я отвечу коротко. Очень хорошо, что импортозамещение началось, потому что, с точки зрения макроэкономики, жить на нефти мы не можем. Пока жареный петух не клюнул, слезать мы с неё не хотели. Поэтому то, что у нас начались трения с Западом — это, конечно, негативно, но масса людей осознали, насколько мы зависимы, как многое находится не в наших руках и что можно с этим делать. У импортозамещения есть очень четкая экономическая задача, и, в силу её масштаба, в ближайшие 10 лет отдачи от неё не будет, и всё это потребует длинных вложений и воли. Нам не хватало этой воли раньше, но после трений с Западом она появилась.
Возьмём кадровый аспект. Отсутствие проектов по процессорам, аппаратуре, операционке вымывает из России лучшие кадры. Люди не находят проекты для применения своих талантов и уезжают. А этот потенциал тоже может конвертироваться в экономику нашей страны, так что я очень даже за импортозамещение.
— Многим эта история не нравится, потому что она долгая, а создается, по сути, то, что уже и так разработано.
Давайте проясним две вещи. Первое — это огромная задача. Она настолько огромна, что мы не обозреваем её на сегодня. Во многих сфера только сейчас стали понятны границы этого процесса. Мы ещё даже пока масштаб не осознали.
Второе — несмотря на общепринятое мнение, Россия — очень жесткая с точки зрения экономических инвестиций страна. Не побоюсь сказать, мы — бóльшие капиталисты, чем американцы. Наше отношение к экономической эффективности очень строго, и это касается и государства. Люди у нас очень не склонны тратить деньги на абстракции.
Поэтому почти всё, что сейчас делается, имеет очень четкое экономическое обоснование, и вне таких обоснований деньги не тратятся. Но у этого есть минус — тактика в таких условиях отрабатывается хорошо, а вот стратегия требует длинных инвестиций под высокие риски. Это вторая проблема, которая нас тормозит. Тут я пессимистичен — я пока не вижу в рамках страны длинных инвестиций.
Вот, например, план ГОЭЛРО (Государственная электрификация России — план электрификации СССР, принятый в 1920 году — прим. ред.), которым СССР сдвинул себя с мертвой точки, сейчас невозможен. У нас нет людей, которые смогли бы доказать необходимость такого прорыва и осуществить его. Отдельные направления у нас прорабатываются, но нужна крупная интеграция.
— Сложно ли сейчас создать конкурентоспособный российский продукт?
Существует обычное линейное движение индустрии. У нас на мировой арене есть и свои победы, и свои поражения. Возьмем Kaspersky Lab и ABBYY, например. Евгению Касперскому никто не помогал из государства, он просто вял и стал лидером. Есть ABBYY, которая в словарях и распознавании текста делает свои прорывы, есть Yandex, который, по большому счету, единственная компания, которая может серьезно противостоять глобальному Google. За Yandex точно могу отвечать, что там не было помощи от государства в самом начале.
Есть и чисто коммерческие достижения России, которые показывают, что наша страна может быть успешной в мире. Но эти примеры — ситуативны и редки, и они возможны в тех местах, где мы успели попасть в тот момент, когда ещё не было существенного глобального игрока. Так случилось с «Яндексом», так случилось с Kaspersky Lab — Евгений Касперский начал это ещё в 90х годах. Если говорить про сложившиеся рынки, то мы на них прорваться не можем без дополнительных инструментов со стороны государства.
Это такой классический спор между сторонниками классической финансовой модели и государственной модели. Первые говорят — да что вы, не надо лезть в бизнес, рынок всё расставит по местам, и, если мы эффективны, то мы прорвемся. Нет, не прорвемся. Допустим, возьмем арену, где бьются накаченные боксеры и приведем туда трехлетнего мальчика и скажем: «Иди конкурируй».
Его просто сразу же вышибут с ринга. Мы сейчас вот такой вот трехлетний мальчик, который не сможет конкурировать с миром. На самом деле, никакой честной конкуренции нет — каждая страна преследует свои интересы любыми средствами. Когда мы начинаем играть по их правилам, мы проиграем по определению. Но я не являюсь сторонником того, что надо отстроиться от Запада.
Я всем привожу в пример успех в России в области автопрома. У нас сейчас 70–80% автомобилей производится в России. Да, на них написано Ford, но делают их российские заводы, и локализация запчастей очень распространена. Вот это импортозамещение сделано правильно — за счёт больших преференций компаниям, без закрытых границ. Просто давая возможности развиваться российскому IT-бизнесу, без сумасшедшей халявы, чтобы он начинал потихоньку подрастать.
— А как обстоят дела с «Фантомом»? (ОС «Фантом» была создана DZ Systems в 2009 году и базируется на принципе «Всё есть объект», в отличие от Unix-систем, где основная концепция — «Всё есть файл»)
— Мы им занимаемся, но понимания, как из этого сделать бизнес, пока нет. Ситуация с ним будет реализовываться иначе — мы будем применять компетенции, реализованные в «Фантоме», в других проектах.
— Да, я помню свой переход с Windows на Ubuntu. Было довольно сложно из-за отсутствия совместимых программ.
— Это вы пытались перейти в Windows на Ubuntu, что похоже на переезд из Москвы в Питер. А переход на «Фантом» — это переезд из Москвы на Альфа Центавра.
— А как именно будете применять наработки по этой ОС?
— Пока не скажем 🙂