Coursera в России

На прошедшей в конце апреля премии Webby Coursera получила сразу две награды — приз за лучший образовательный проект и приз в категории «народный выбор». Ровно за два года из образовательного стартапа Coursera превратилась в крупнейший центр онлайн-обучения, объединяющий сотни университетов по всему миру. Многомиллионная аудитория Coursera имеет доступ к нескольким сотням курсов по десяткам дисциплин и на десятке языков — в том числе и на русском.

Сегодня на Coursera есть и курсы, которые читают (на русском и на английском) преподаватели российских вузов. Пока что официальных университетов-партнеров Coursera в России всего три — МФТИ, СПбГУ и Высшая школа экономики. Это значительно меньше, чем в США (52 вуза), но больше, чем, например, в Германии, Италии или Японии. С Россией Coursera связывают и экономические отношения: одним из инвесторов проекта является фонд DST Global Юрия Мильнера.

Рассказать о том, как устроена работа Coursera в России, мы попросили представителей центра Digital October, который занимался переводом курсов и организацией первых совместных образовательных проектов в Москве и других городах, и Высшей школы экономики — вуза, наиболее активно сотрудничающего с Coursera.

Расскажи, когда появилась Coursera и сколько лет прошло перед тем, как она проникла в Россию?

По-моему, это был апрель 2012 года — эта дата у них считается временем основания компании. А в России… Мы начали общаться с Дафной (Коллер, соосновательницей Coursera — здесь и далее прим. theRunet) осенью [того же года], вскоре после запуска. Еще через полгода пригласили ее на Knowledge Stream (образовательный проект Digital October и «Ростелекома») и в январе 2013-го он состоялся.

Вообще, если говорить не об англоговорящих странах, то страны БРИКС — это самая интересная для Coursera область. Но на долю России пока что приходится не так много — по-моему, два с чем-то процента. Конечно, было много русских, которые сами узнавали про Coursera и учились там. Это и русскоязычное население, проживающее в других странах.

Расскажи немного о Knowledge Stream. В каком качестве в нем участвовала Дафна Коллер? 

Это лекции, телемосты с известными учеными, предпринимателями, бизнесменами из различных областей. Было открыто 14 циклов по разным областям науки: биотехнологии, квантовая физика, в том числе инновации в образовании. Именно в этом блоке Дафна и выступала. Тогда это была довольно горячая тема. И так получилось, что мы стали общаться на тему локализации контентаа. Потому что одна из миссий Coursera — это доступность образования, которая выражается и в языковой доступности в том числе.

Поскольку в России не очень много людей говорит на иностранных языках, у нас сразу вырисовалось несколько вариантов сотрудничества. Один из них — перевод субтитров к курсам, а другой — так называемый Learning Hubs. Мы перевели их на русский язык, как «лаборатория знаний». Смысл очень прост, это как в университете. Есть лекции, а есть семинарские занятия. И получается, что лекционные занятия студент посещает самостоятельно в онлайне, а на семинары приходят к нам раз в неделю в Digital October. 

Отчасти такая инициатива появилась как желание повысить проходимость участников курса до конца. Процент закончивших курсы на Coursera не очень высок. Записываются на курс тысячи, а получают сертификат об окончании курса 4-6 процентов. С помощью Learning Hubs удается повысить этот процент до 50 и выше.

Как вообще на Coursera решается проблема отсутствия непосредственного контакта с преподавателями и живого общения между студентами?

Изначально на Coursera был такой формат, как meet-ups, встреча студентов. Даже сейчас, если вы зайдете на любой курс, то вы увидите, что там на каждой страничке есть возможность найти в своем городе группу, которая занимается этим самым курсом. И можно на форуме предложить встречу. С самого начала Coursera предполагала, что живое общение будет необходимо студентам.

В прошлом году, в январе, мы провели лекцию с Дафной и решили перевести субтитры к курсу по геймификация. Тогда Digital October взял на себя все расходы и мы наняли агентство профессионального перевода. И еще мы связались с Кевином Вербахом, профессором курса, и сделали международный практикум в формате meet-up.

Это была отличная история. Мы выбрали с профессором тему — «Как геймифицировать экологичный образ жизни». Все знают, что природу надо беречь и не надо перепотреблять. Но как сделать так, чтобы это вошло в привычку людей? Собственно, геймификация позволяет решать отчасти эти проблемы. Мы собрали десять команд. Часть из которых были москвичи, которые пришли в Digital October, но три команды были международные. Мы пригласили курсерианцев из разных англоговорящих стран, по скайпу подключили этих ребят, и они тоже принимали участие. И профессор тоже присутствовал, он судил их. Получилось здорово. Coursera посмотрела на этот опыт и через несколько месяцев они тоже объявили о создании «лабораторий знаний». 

То есть вы придумали формат, который Coursera потом позаимствовала?

Если это произошло отчасти благодаря нам, то это круто. Но, на мой взгляд, это скорее череда событий и экспериментов разных людей из разных стран. Для нас это волонтерский, некоммерческий проект, и не только мы здесь постарались.
На Knowledge Stream даже была отдельная лекция, которая была посвящена лабораториям знаний, Йин Лу, директор международного развития Coursera, рассказывала много историй. Вот одна из них. Где-то в Африке есть детский дом, где живут детки, у которых нет интернета. Так ребята там, тоже волонтеры, они брали Raspberry, эти дешевые компьютерчики, ездили с ним каждую неделю в город, где есть интернет, скачивали там контент, привозили и учили детей. То есть вообще любой может присоединиться к этой истории и организовать Learning Hub, приглашать своих коллег. 

А в России как это происходит? И волонтерские проекты, и вообще — у нас география такая причудливая, много труднодоступных мест. 

Мне бы хотелось, чтобы все происходило быстрее… Есть ряд регионов, которые очень заинтересованы в Coursera. Обычно сотрудничество происходит на базе вузов. Один из примеров — это Новосибирский университет, из других городов тоже поступают к нам письма и заявки. Потому что так повелось, что мы одними из первых стали сотрудничать с Coursera. Мы с удовольствием всем помогаем, отвечаем на вопросы, которые связаны с этим проектом. 

Сейчас, с этим политическим безумием, становится сложнее говорить на эти темы. Безусловно, можно по-разному относиться к Coursera, но я вижу, что ее развитие подтолкнуло и развитие российских проектов в сфере онлайн образования. И российскому образованию это может помогать. 

Про политическое безумие. А что, были какие-то нападки, что Coursera — это агенты влияния и мягкая сила?

Нет, что ты, никаких нападок не было. Но обстановка накаленная. Просто я знаю, что есть разные разговоры, разное отношение к Coursera. Я мониторю рынок, блогосферу, высказывания, выступаю на конференциях, слышу высказывания с разных сторон. Есть разные мнения, насколько Coursera является положительным влиянием на систему образования.

То есть это разговоры все-таки в образовательной плоскости, чем в политической.

Да. И не думаю, что надо затрагивать эти темы. Разжигать дополнительно. Давайте про мир, про образование.

Но все-таки это вещи взаимосвязанные. Какие нужны условия, чтобы подобный проект развивался? И как попытки зарегулировать интернет могут на этих условиях сказаться? Условно говоря, в «Чебурашке» может быть Coursera, пусть даже и своя, национальная? 

Если честно, я даже не хотела бы думать, что это произойдет. Не хочется это комментировать. Когда будут уже конкретные предпосылки, тогда, наверное, и стоит об этом говорить. А пока это больше из темы информационной войны.

Давай тогда вернемся к вузам. На Coursera есть курсы, которые ведут преподаватели российских университетов, причем как по-русски, так и по-английски. Много ли российских вузов в этом участвуют, активно ли? 

Летом 2013 года Дафна Коллер приезжала в Москву и Питер и как раз вела переговоры с ведущими российскими вузами. Они выбрали три для первой пробы. Это СПбГУ, МФТИ и Высшая школа экономики. Но это уже скорее не локализация контента Coursera, чем мы занимаемся, а отдельная ветвь — самостоятельное сотрудничество вузов.

А чем вы занимаетесь кроме локализации?

У нас есть программа по привлечению партнеров на платформу Coursera. Мы знаем российский рынок и образовательных функционеров, и, конечно, мы помогли Дафне связаться с ректорами вузов, помогли организовать встречи, но это, собственно, все, в чем заключается наша роль здесь. Все, что касается вузов, количества представленных курсов и студентов, лучше спрашивать у самих вузов. У «Вышки» по сравнению с другими вузами значительное количество курсов — 11 или 12, у остальных — по одному-два. Но «Вышка» очень осторожна в высказываниях и в комментировании, поэтому лучше обратиться к ним на прямую.

Как давно Высшая школа экономики представлена на Coursera, для чего это делается и с каким успехом?

Речь о том, чтобы мы были представлены на Coursera зашла в сентябре — октябре 2013-го года. В Высшей школе экономики были созданы специальные подразделения. У нас есть учебно-методическое подразделение, внутри которого есть группа людей, которые отвечают за связь с Coursera. Они проделали колоссальную работу, в которую я, как преподаватель не был посвящен. Я имею ввиду организационную работу: договориться с Coursera и так далее.

Coursera достаточно тщательно подходит к выбору вуза, который будет там представлен, и нам надо было предоставить кучу документов. И когда все было договорено, «Вышка» предложила 11 или 12 курсов, из них 3-4 курса на английском языке, остальные на русском. Тот курс, который я читал — «Финансовые рынки и институты» — читался на русском языке.

На мой взгляд, что для Высшей школы экономики это был очень правильный шаг, потому что для меня и для [других] преподавателей это новая ниша, новое направление, достаточно интересное. С одной стороны, для любого университета это пиар-ход. О нас узнают во всех странах мира. Когда я читал курс на русском языке, я был уверен, что меня будут слушать русскоязычные студенты. И я был очень удивлен, когда получал письма от студентов из Америки, Израиля, Германии, Франции. Записались 16 тысяч человек! Я даже не знал, что американцам будет интересно слушать этот курс. Поэтому я считаю, что это направление правильное, его надо развивать.

С точки зрения того, как организован учебный процесс, при наличии такой массовой посещаемости, это работает?

Это тяжело. Я никогда не вел курсы онлайн. Те лекции, которые я читаю здесь, — это не традиционные лекции. Лекции должны быть как беседы, дискуссии, обсуждения. Мне важно смотреть в глаза студентов и понимать, понимают ли они меня. Если у них есть вопросы, мы не дожидаемся конца лекции — вопросы задают по ходу. Это проходит достаточно живо, интересно и студентам нравится.

В Coursera живого общения нет, оно происходит на форуме. Студенты, прослушав лекцию, пишут свои комментарии, вопросы. У меня было два ассистента. Они систематизировали эти вопросы. И раз в неделю я давал ответ на эти вопросы.

Но мне как преподавателю психологически было труднее всего было читать лекцию, тупо глядя в объектив камеры — когда ты не видишь ни глаз, ни слушателей, ни их реакции. Когда нет контакта с аудиторией — это очень тяжело, некомфортно. Кроме того, когда я читаю обычные лекции, у меня есть слайды, но здесь мне пришлось их полнлстью переделывать. Потому что я понимаю, что если я читаю их в аудитории и что-то не понятно, я всегда могу на доске нарисовать, и ребята всё поймут. А здесь мне приходилось все систематизировать на этих слайдах. Для того чтобы было понятно человеку, с которым ты не имеешь живого общения.

Расскажите о подготовке курса.

Сначала у меня где-то месяц ушел на запись. У меня было лекций лекций — девять дней по четыре часа пришлось затратить на запись. Статистика Coursera говорит, что слушатели, как правило, на 15-й минуте утомляются и выходят. Поэтому у них была просьба делать короткие ролики минут по 15. Но нужно делать ролик так, чтобы была законченная мысль. Поэтому надо четко структурировать курс и эти ролики. Лекция обычно длится полтора часа, поэтому получается несколько роликов по 12-20 минут.

В течение недели студенты должны эти ролики посмотреть и выполнить тест. Это была отдельная работа — разработать девять тестов по 30 вопросов. В общем, из 16 тысяч [записавшихся] до финиша дошли около двух тысяч, 12 процентов сдали эти тесты. Это выше, чем в среднем по Coursera. Я считаю, что тесты были слишком легкие тесты, и мы отвели на их решение много времени. Чтобы ответить на 30 вопросов, я считаю, надо 15 минут, а тут решили сделать полчаса. А потом пришло письмо от ребят из Америки. Они говорят, что им очень сложно на русском языке понимать, что там написано. Пока они это понимают, время проходит. В итоге увеличили до часа. Если для американца это час сложной работы, то для русского студента — это халява. Но это первый опыт, и даже эти легкие тесты вызывали кучу вопросов, хотя в лекциях и слайдах я все доходчиво объяснял.

Это был вводный курс или он требовал специальной подготовки?

Вводный. Мы его читаем в университете. Когда ребята ко мне поступают на магистерскую программу «Финансы», они приходят из самых разных мест. И вот у меня сидит математик из физтеха, для которого эти формулы как семечки, и девочка, которая закончила театральный. И мне их как-то надо ввести во что-то. Я это называю адаптационный курс для тех, кто не занимался экономикой. И я его переделал под Coursera.

Как вам кажется, знания таким образом получить можно? Это обучение? Или это для своего развития послушать, получить сертификат?

Сложно сказать. Там люди разные. Наши организаторы отсылали анкеты, кто вы: студент, школьник, работающий в этой сфере или в другой и так далее. В основном преобладают студенты. Причем не финансовых, не экономических специальностей. Для них это определенные знания ознакомительного уровня, так что этот курс нес еще и просветительскую функцию.

Помимо моих лекций, слайдов с презентацией, я там еще им прикладывал материалы для чтения, главы из учебнков. И кто хотел, тот читал. И писал, что прочитал и понял что-то. То есть тот, кто хотел получить знания, он их получил. Те, кто просто хотел войти в проблематику финансов и там немного сориентироваться, они тоже получили свой кусок. Но они не заполняли тесты, не читали никакой литературы. Поэтому нельзя сказать, что этот курс дает знания, для кого-то он дает финансовое просвещение.

Возможно ли, что такая система станет общепринятой для получения образования?

Я считаю, что это возможно. В интернете я прочитал статью немецкого профессора, который анализировал онлайн-обучение. Мы у себя в университете решили, что те курсы, которые мы опубликовали на Coursera, если студенты их прослушают, то они могут не слушать их внутри университета. Мы будем их засчитывать. В «Вышке» есть свобода выбора курсов. Есть курсы обязательные, их около 30 процентов, а 70 процентов — курсы по выбору, из которых 1-2 курса студент может выбрать даже с другого факультета. Те курсы, которые я читал, зачли ребятам, которые их прослушали с других факультетов. Я думаю, что это будущее.

Но я считаю, что онлайн-обучение не заменит вербального общения. Потому что, помимо того, что они слушают, должна быть культура речи, культура изложения мысли, какая-то логика. Для этого надо уметь говорить, отстаивать свою точку зрения, уметь спорить, вести дискуссию. Онлайн-обучение полезно, но оно должно быть скомбинировано с живым общением. Вот было пожелание студентов встретиться с преподавателем. Мы такую встречу провели. Пришли около 100 человек — видимо, те, кто живет в Москве. Они прислали порядка 30 вопросов. Мы прошли только три вопроса. Потому что при живом общении начинается обсуждение. Поэтому надо добавлять живое общение.

Беседовал Константин Бенюмов